Содержание статьи
Сохранять спокойствие — это больше о том, как вы относитесь к себе, чем о том, как вы относитесь к своим детям.
Любые родительские «американские горки» время от времени сходят с рельсов. Например, когда малыши решают использовать мазь для подгузников в качестве краски для тела, или когда ваш школьник хлопает дверью своей спальни так сильно, что гремит вся посуда на кухне. Но бурная реакция никому не помогает. Это только расстраивает вашего ребенка и мешает ему задействовать когнитивные процессы, которые могут помочь ему учиться на своих ошибках и делать лучший выбор в следующий раз. Так как же сохранить спокойствие, когда ваш ребенок своим поведением ставит вас в тупик до такой степени, что вам хочется взорваться?
Эксперт по воспитанию и автор Сара Оквелл-Смит, которая недавно написала книгу «Как быть спокойным родителем», считает, что эта распространенная проблема требует времени и самоанализа. Она рассматривает спокойное воспитание как практику, в которую родители могут перерасти по мере того, как они лучше понимают себя и то, как прошлый опыт влияет на взаимодействие с детьми. Конечно, спокойным родителям свойственны определенные черты, но они подчеркивают эмоциональное присутствие, которое выходит далеко за рамки управления кризисом.
Чтобы начать путь к более спокойному воспитанию, рассмотрим три черты, которые развиваются у спокойных родителей, когда они начинают реагировать на своих детей более конструктивно.
Читайте также: Отношения Пары Во Время Беременности: Изменения и Проблемы
Спокойные родители предотвращают эмоциональное вытеснение
Практически каждый родитель перегружен, и нужно что-то делать. К сожалению, терпение, как правило, становится одной из главных жертв.
«У нас есть возможность «держать» только столько, будь то физические обязанности и работа, предоставление пространства для головы событиям или людям, а также работа с большими эмоциями, которые мы можем испытывать», — говорит Оквелл-Смит. «Мы не можем продолжать добавлять и добавлять события без неизбежного взрыва, когда мы становимся переполненными. Тогда, когда мы переполнены до отказа, а наши дети провоцируют нас своим поведением, мы извергаемся, как вулкан, с реакцией, которая совершенно не соответствует поведению наших детей».
Это защитный механизм, который психологи называют эмоциональным вытеснением, когда человек берет чувства, принадлежащие одной ситуации, и помещает их в другое место. Поэтому, когда родитель взрывается из-за того, что его ребенок бросил мяч через всю комнату и опрокинул стакан с водой, его реакция, скорее всего, является не просто реакцией на своего ребенка в этот момент, а сочетанием многих вещей, которые он держал в себе, плюс то, что происходит в настоящем.
«Эмоциональный вытеснение пугает не только наших детей, но и нас самих, когда мы чувствуем себя не в своей тарелке», — говорит Оквелл-Смит. Обучение признанию и позитивной обработке чувств может помочь уменьшить эмоциональное смещение, не позволяя чувствам выплескиваться наружу.
«Это непросто для многих людей, так как многих воспитывали «быть хорошими» и держать свои чувства в себе, — говорит она. Люди, которых в детстве отправляли в свою комнату или отправляли в угол, когда они пытались справиться со своими эмоциями, с раннего возраста научились держать свои чувства в бутылке, потому что сильные эмоции обозначались как плохое поведение.
Но Оквелл-Смит отмечает, что в долгосрочной перспективе такое эмоциональное нагнетание несостоятельно. «Подобно бутылке шипучего напитка, которую встряхнули, можно сдерживать эмоции только до тех пор, пока они не взорвутся повсюду, превращая в беспорядок все, к чему они прикасаются».
Спокойные родители распознают свои триггеры
Иногда поводом для расстройства является не подавление эмоций, а столкновение с поведением или ситуацией, к которым мы чувствительны из-за прошлого опыта. Неразрешенные эмоциональные раны могут подсознательно вызывать защитные механизмы или перегружать эмоциональные возможности человека. Потому что в какой-то момент времени их мозг был побужден перейти в режим самозащиты перед лицом стимулов, которые воспринимаются как пугающие или опасные.
Возможно даже, что триггеры могут развиться из опыта, который человек не воспринимает как травматический или оскорбительный. «Даже если мы считаем, что у нас было счастливое детство, все равно есть вещи, которые с нами делали, говорили нам или говорили о нас, когда мы слышали, которые мы усвоили и которые стали частью того, кем мы являемся сегодня», — говорит она.
«Мы можем расти, не зная об этих вещах. Однако когда у нас появляются дети, они могут — и часто так и происходит — вызвать в нас переживания, связанные с нашим собственным детским опытом», — продолжает Оквелл-Смит. «Мы часто оказываемся в ситуации с нашими детьми, когда чувствуем иррациональную злость, с трудом сохраняем спокойствие и часто слишком остро реагируем, когда дело доходит до дисциплины, потому что в этот момент мы снова становимся на место нашего детского «я» и реагируем так, как это делали наши родители или воспитатели».
Например, родители, от которых в детстве ожидали, что их спальня будет достаточно чистой, чтобы пройти инспекцию, могут почувствовать прилив гнева, когда их собственные дети оставляют грязную одежду. Это особенно верно, если их неспособность соответствовать стандартам опрятности была встречена жесткими дисциплинарными методами. Сильный стыд, который культивировался в детстве, впоследствии проявится в виде родительского гнева.
Осознание того, что это происходит, может быть невероятно освобождающим, поскольку оно нормализует борьбу родителей и, надеюсь, уменьшает чувство вины или стыда, когда им трудно сохранять спокойствие. То, что в противном случае может быть расценено как статичный недостаток характера, вместо этого можно рассматривать в контексте личного исцеления. Есть также надежда на то, что хотя наше детство формирует то, кем мы становимся во взрослой жизни, оно не полностью диктует наше будущее.
«Вместо того чтобы использовать собственное воспитание как оправдание нашего поведения в настоящем, мы можем использовать его для мотивации к лучшему пониманию себя и эмоциональному росту, чтобы стать лучше для наших детей», — говорит Оквелл-Смит.
Спокойные родители не перфекционисты
Каждый родитель может оплошать и накричать на своего ребенка. А те, кто старается быть лучше, вероятно, будут чувствовать себя неловко из-за этого. Но Оквелл-Смит открыто говорит, что даже у нее регулярно случаются ошибки. Так что не стоит думать, что другие родители полностью справляются с воспитанием только потому, что вы никогда не видели, как они кричат на своих детей.
«Каким бы спокойным, уравновешенным и дружным ни казался вам человек, за закрытыми дверями он может быть совершенно противоположным тому, каким вы его себе представляете», — говорит она. «Мне нравится стремиться к тому, чтобы все получалось «правильно» примерно в 50%-70% случаев, а в остальное время я могу позволить себе «провалиться», зная, что даже если я облажаюсь, я могу извиниться, извлечь из этого уроки и двигаться дальше».
Эти извинения очень важны, потому что они позволяют родителям и детям расти вместе даже после разрыва. Но поначалу извиниться может быть трудно, потому что это противоречит тому, как относились к родителям, когда они были детьми. По словам Оквелл-Смит, для многих родителей извинения со стороны взрослых были редкостью, когда они росли.
Привычки, которые кажутся чуждыми, не невозможно перенять, но на это требуется время. Передышка дает возможность обрести самообладание и поразмыслить как о текущих чувствах, так и о причинах их возникновения.
Принятие спокойного родительства как постепенного процесса совершенствования и отказ от самовнушения, требующего немедленного решения всех вопросов, может уберечь родителей от принятия поспешных решений, о которых они потом будут жалеть. «Это путь, который вам придется пройти до конца жизни», — говорит Оквелл-Смит. «Трудные моменты не означают, что вы не справляетесь или недостаточно хороши. Это просто жизнь. Продолжайте идти вперед и не бросайте полотенце, потому что у вас выдалось несколько неудачных дней».
